В далекой невозвратной юности я обожала поворот зимы на весну, этот момент предвещал, что скоро можно будет избавиться от тяжелой зимней одежды, которая пригибала к земле так, будто поверх пуховика или, простигосссподи, искуственной дубленки еще и весь снег, выпавший за сезон, на загривок положили и предложили таскать. А тот день, когда можно, МОЖНО!!! наконец-то влезть в более легкую куртку и ботинки, и кажется, что ты не идешь, а летишь, разбрызгивая талую воду пополам со снегокашей, и эти брызги сверкают, как бриллианты, и все это под аккомпонемент капели, и впереди всего одна четверть, и божеж мий, никакой школы целых три месяца, даже близко не подойду, и не уговаривайте
В столь же невозвратной, но немного ближней ранней молодости моя одежда и обувь стала весить поменьше (может, конечно, я командировками и прогулками с Хрюном мышечный корсет построила), зимы стали мягче, и резкого поворота я уже почти не замечала. И все равно любила фиалковый с бензиновым послевкусием в нижних нотах запах тающего снега, ждала перестук каблуков по подсохшему асфальту, как лучшей музыки.
После переезда я так закрутилась, что забыла про Новый год, толком не поняла, зима это была, или где, радуясь краешком сознания, что не очень холодно и мокро, а то бегать много приходится. И, чем больше календарь намекал, что весна не за горами, тем более крамольная мысль мне в голову приходила, что зеленые газоны зимой - это прекрасно, но, если нет контраста, то и радости не будет. Будет, обязательно будет Потому что небо в первые весенние дни приобрело тот самый изумительный прозрачно-голубой оттенок, который я, в традициях XIX века, именую длинно: "Что же из этого следует? - Следует жить!". И в это небо хочется то ли нырнуть, то ли взлететь, но стать его частью, раскинуть руки и лететь (плыть?) на ярко-желтые огни маяков-крокусов, которые полезли здесь из-под корней каждого дерева.
И, да, 1 марта одной серой мохнатой собачушке 9 лет исполнилось. Так и понимаешь, что юность - далекая и невозвратная, пролетели годы, и не заметила