понедельник, 21 марта 2011
Аврал, привычно, побоку и лесом... но поругайтесь на меня завтра, хорошо?
А стихи сегодня будут настоящие, благодаря таким любые авралы и преодолеваются. Для меня существует не такой большой список авторов "на прорыв", которые заставляют не просто захотеть чего-то большего, чем кваканье в болоте, но заставляют стыдиться, что опять пытаешься забиться в угол и пострадать. Которые объясняют, безо всяких букварей, что никто не обещал легкой и простой жизни, но это не повод не любить вот эту, раз и навсегда тебе данную, и не быть за нее благодарной. А. Городницкий - один из этих немногих, а в некотором роде, и единственный.
БрусникаТы мне письмо прислать рискни-ка,
Хоть это все, конечно, зря.
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря.
Опять река несет туманы,
Опять в тепло уходит зверь.
Ах, наши давние обманы,
Вы стали правдою теперь.
Меня ты век любить могла бы,
И мне бы век любить еще,
Но держит осень красной лапой
Меня за мокрое плечо.
И под гусиным долгим криком,
Листвою ржавою соря,
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря.Почему расстались
Сильный и бессильный,
Винный и безвинный,
Словно в кинофильме
"Восемь с половиной",
Забываю вещи,
Забываю даты -
Вспоминаю женщин,
Что любил когда-то.
Вспоминаю нежность
Их объятий сонных
В городах заснеженных,
В горницах тесовых.
В тёплую Японию
Улетали стаи...
Помню всё - не помню,
Почему расстались.
Вспоминаю зримо
Декораций тени,
Бледную от грима
Девочку на сцене,
Балаган запойный
Песенных ристалищ.
Помню всё - не помню,
Почему расстались.
Тех домов обои,
Где под воскресенье
Я от ссор с собою
Находил спасенье.
Засыпали поздно,
Поздно просыпались.
Помню всё - не помню,
Почему расстались.
Странно, очень странно
Мы с любимой жили:
Как чужие страны,
Комнаты чужие.
Обстановку комнат
Помню до детали,
Помню всё - не помню,
Почему расстались.
Век устроен строго:
Счастье до утра лишь.
Ты меня в дорогу
Снова собираешь.
Не печалься, полно,
Видишь - снег растаял...
Одного не вспомню -
Почему расстались.Пущин и Муравьев
За окнами темно,
Закрыты ставни на ночь.
Ущербная луна
Струит холодный свет.
Раскупорим вино,
Мой друг, Матвей Иваныч,
Воспомним имена
Иных, которых нет.
Седые рудники
Нам спины не согнули,
И барабанный бой
Над нашею судьбой.
Острогам вопреки,
Штрафной чеченской пуле
Мы выжили с тобой
Мы выжили с тобой.
Кругом колючий снег,
Пустыня без предела.
За праздничным столом
Остались мы вдвоем.
Идет на убыль век,
И никому нет дела,
Что мы еще живем,
Что мы еще живем.
Свечей ложится медь
На белые затылки.
Страшней стальных цепей
Забвения печать.
Лишь прятать нам под клеть
С записками бутылки
Да грамоте детей
Сибирских обучать.
Не ставит ни во что
Нас грозное начальство,
Уверено вполне,
Что завтра мы умрем.
Так выпьем же за то,
Чтоб календарь кончался
Четырнадцатым незабвенным декабрем!Нас осталось малоНас осталось мало.
Нас осталось мало.
Запевай бодрее
Песню, запевала!
Зарево пожара
Светит сквозь туман.
Начала гитара -
Кончит барабан.
Нас осталось мало.
Нас осталось мало.
Вихрем пулеметным
Знамя обметало.
Цепи поредели,
Кончились слова...
Но жива идея,
Музыка жива!
Нас осталось мало.
Нас осталось мало.
Мертвый барабанщик
Валится устало,
Пал трубач с трубою:
Замолчала медь...
Кроме нас с тобою,
Некому запеть.
Нас осталось мало.
Нас осталось мало.
Вспомни, как когда-то
Пели мы, бывало.
Встанем, как и прежде, -
Палец на струну -
В яростной надежде
Выиграть войну.
Нас осталось мало.
Нас осталось ма...
Острова в океанеИ вблизи, и вдали - все вода да вода.
Плыть в широтах любых нам, вздыхая о ком-то.
Ах, питомцы Земли, как мы рады, когда
На локаторе вспыхнет мерцающий контур!
Над крутыми волнами в ненастные дни,
И в тропический штиль, и в полярном тумане,
Нас своими огнями все манят они,
Острова в океане, острова в океане.
К ночи сменится ветер, наступит прилив.
Мы вернемся на судно для вахт и авралов,
Пару сломанных веток с собой прихватив
И стеклянный рисунок погибших кораллов.
И забудем мы их, как случайный музей,
Как цветное кино на вчерашнем экране, -
Те места, где своих мы теряем друзей,
Острова в океане, острова в океане.
А за бортом темно, только россыпь огней
На далеких хребтах, проплывающих мимо.
Так ведется давно с незапамятных дней,
И останется так до скончания мира.
Не спеши же мне вдруг говорить про любовь, -
Между нами нельзя сократить расстояний,
Потому что, мой друг, мы ведь тоже с тобой -
Острова в океане, острова в океане. РахильПодпирая щеку рукой,
От житейских устав невзгод,
Я на снимок гляжу с тоской,
А на снимке двадцатый год.
Над местечком клубится пыль,
Облетает вишнёвый цвет.
Мою маму зовут Рахиль,
Моей маме двенадцать лет.
Под зелёным ковром травы
Моя мама теперь лежит.
Ей защитой не стал, увы,
Ненадёжный Давидов щит.
И кого из моих родных
Ненароком ни назову,
Кто стареет в краях иных,
Кто убитый лежит во рву.
Завершая урочный бег,
Солнце плавится за горой.
Двадцать первый тревожный век
Завершает свой год второй.
Выгорает седой ковыль,
Старый город во мглу одет.
Мою внучку зовут Рахиль,
Моей внучке двенадцать лет.
Пусть поёт ей весенний хор,
Пусть минует её слеза.
И глядят на меня в упор
Юной мамы моей глаза.
Отпусти нам, Господь, грехи,
И детей упаси от бед.
Мою внучку зовут Рахиль,
Моей внучке двенадцать лет.
@темы:
Поэзия. Настоящая.