Не вечно же закрываться, не вечно же - в обороне...
Помнится, я обещала рассказать о своих серебрушках, но начну, пожалуй, с единственного золотого кольца, которое когда-нибудь буду носить. Надеюсь, не скоро - сейчас его носит мама, и будет носить всю жизнь.
Итак, началось все незадолго до Первой Мировой войны. Мой прадед, Николай Николаевич, заканчивал Реальное училище. Это был очень чистый, добрый, огромной души человек, по-юношески романтичный (и эту мужественную нежность чувств он пронес через всю жизнь). Он влюбился в девушку, на несколько лет старше. У меня в альбоме хранится ее фото - потрясающей глубины огромные глаза, мягкие, слегка вьющиеся волосы и легкая улыбка. Он писал ей стихи - совершенно банальные по форме, но очень искренние и живые, так, что через 100 с лишним лет перехватывает горло.
Семейная история умалчивает, почему они не поженились до войны - может быть, сказалось влияние родителей, может быть, он хотел сначала встать на ноги, может, в ее жизни уже тогда появился другой человек. Но вольноопределяющимся в 1914 году он ушел с ее кольцом. Не обручальным, но словно вобравшим тот туман, который будет окутывать всю их историю. Простой золотой ободок и продолговатый лунный камень. Она ушла на фронт сестрой милосердия.
Прадед прошел всю Первую Мировую. К своему стыду, я ничего не знаю об этом времени - на все вопросы дочерей он отмалчивался, считая, что не то время, чтобы об этом рассказывать. Все письма, дневники,памятные знаки, все, что касалось этого периода жизни, он вместе со своими сестрами уничтожил в 30-е годы. В 1918 году Брестский мир застал его в Румынии и началась долгая дорога домой. Елена, его возлюбленная, к тому времени была замужем. Он не винил, просто хранил фото, кольцо и тетрадь со стихами, своими и чужими, но в каждой строчке была она
Он вернулся, чтобы похоронить родителей, младшего брата, погибшего в рядах Красной Армии, а, через несколько лет, и ее. От испанки умерла маленькая дочь, и Елена не выдержала, покончила с собой. Ее похоронили за оградой Лютеранского кладбища, где лежали и его родители. Время не пощадило никого - кладбище было уничтожено перед самой войной, но Лелина сосна стоит до сих пор - я ее видела.
Пока разговор идет в основном о смерти, но у ее гроба началась жизнь. На похоронах Ник.Ник-ч увидел близкую подругу покойной, Галю, недавнюю институтку, на тот момент - студентку-медичку. Лелино кольцо действительно стало обручальным: они прожили почти 25 лет душа в душу, родили 4х дочерей, старшую из которых назвали Еленой-Лелей (вот не рискнула бы, честно говоря...), и их была любовь из той породы, которая все еще не дает нашему миру радостно полететь в тартарары. Он умер у Гали на руках, глядя на Лелину фотографию, которая всегда стояла у него на столе. Кольцо с лунным камнем они не продали даже в самый жестокий военный голод, когда "с молотка" ушла библиотека, последние украшения его матери, картины, мебель...
Прабабушка никогда не ревновала к памяти подруги, отзываясь о ней с теплотой и любовью до конца своих дней (она пережила мужа на 30 лет). Кольцо она отдала своей младшей дочери, любимице отца и практически его зеркалу. Нина подарила его, в свою очередь, моей маме, которой, чтобы носить это кольцо, пришлось заказать новую оправу. Но камень - прежний, и камень - помнит. Ах, да, забыла сказать. Я - Галина Михайловна в честь той самой институтки Гали, которой хватило мудрости, чтобы сохранить и приумножить жизнь и любовь.
Вот это кольцо:

Итак, началось все незадолго до Первой Мировой войны. Мой прадед, Николай Николаевич, заканчивал Реальное училище. Это был очень чистый, добрый, огромной души человек, по-юношески романтичный (и эту мужественную нежность чувств он пронес через всю жизнь). Он влюбился в девушку, на несколько лет старше. У меня в альбоме хранится ее фото - потрясающей глубины огромные глаза, мягкие, слегка вьющиеся волосы и легкая улыбка. Он писал ей стихи - совершенно банальные по форме, но очень искренние и живые, так, что через 100 с лишним лет перехватывает горло.
Семейная история умалчивает, почему они не поженились до войны - может быть, сказалось влияние родителей, может быть, он хотел сначала встать на ноги, может, в ее жизни уже тогда появился другой человек. Но вольноопределяющимся в 1914 году он ушел с ее кольцом. Не обручальным, но словно вобравшим тот туман, который будет окутывать всю их историю. Простой золотой ободок и продолговатый лунный камень. Она ушла на фронт сестрой милосердия.
Прадед прошел всю Первую Мировую. К своему стыду, я ничего не знаю об этом времени - на все вопросы дочерей он отмалчивался, считая, что не то время, чтобы об этом рассказывать. Все письма, дневники,памятные знаки, все, что касалось этого периода жизни, он вместе со своими сестрами уничтожил в 30-е годы. В 1918 году Брестский мир застал его в Румынии и началась долгая дорога домой. Елена, его возлюбленная, к тому времени была замужем. Он не винил, просто хранил фото, кольцо и тетрадь со стихами, своими и чужими, но в каждой строчке была она
Он вернулся, чтобы похоронить родителей, младшего брата, погибшего в рядах Красной Армии, а, через несколько лет, и ее. От испанки умерла маленькая дочь, и Елена не выдержала, покончила с собой. Ее похоронили за оградой Лютеранского кладбища, где лежали и его родители. Время не пощадило никого - кладбище было уничтожено перед самой войной, но Лелина сосна стоит до сих пор - я ее видела.
Пока разговор идет в основном о смерти, но у ее гроба началась жизнь. На похоронах Ник.Ник-ч увидел близкую подругу покойной, Галю, недавнюю институтку, на тот момент - студентку-медичку. Лелино кольцо действительно стало обручальным: они прожили почти 25 лет душа в душу, родили 4х дочерей, старшую из которых назвали Еленой-Лелей (вот не рискнула бы, честно говоря...), и их была любовь из той породы, которая все еще не дает нашему миру радостно полететь в тартарары. Он умер у Гали на руках, глядя на Лелину фотографию, которая всегда стояла у него на столе. Кольцо с лунным камнем они не продали даже в самый жестокий военный голод, когда "с молотка" ушла библиотека, последние украшения его матери, картины, мебель...
Прабабушка никогда не ревновала к памяти подруги, отзываясь о ней с теплотой и любовью до конца своих дней (она пережила мужа на 30 лет). Кольцо она отдала своей младшей дочери, любимице отца и практически его зеркалу. Нина подарила его, в свою очередь, моей маме, которой, чтобы носить это кольцо, пришлось заказать новую оправу. Но камень - прежний, и камень - помнит. Ах, да, забыла сказать. Я - Галина Михайловна в честь той самой институтки Гали, которой хватило мудрости, чтобы сохранить и приумножить жизнь и любовь.
Вот это кольцо:

Кстати, младшая сестра Галины Михайловны вышла замуж за младшего брата Николая Николаевича. Вот так причудливо тасуется колода)))
Маркиз, DaidreNord, спасибо)
Орсо, если будут потомки - узнают)
Нет, правда, семейная линия с такими традициями и наследием должна продолжаться.
Яртур, если бы я могла, я бы написала большую поэму о своей семье, симоновским лаконичным языком. Не дано - поэтому просто помню. И их история - прекрасный повод напомнить себе ,что в жизни всегда есть место Любви, которую не убивают ни войны .ни революции.
Эти слова стоят поэмы!
и просто, строго и изысканно я, увы, писать не умею ,так и тянет по всем веткам рюшечки развесить и за ними дыры в матчасти и сюжете спрятать. Писать просто, но не примитивно - высший пилотаж, доступный немногим.
Кабы я не знала, как ты можешь писать, так и молчала бы в тряпочку.
А насчет "пороху не хватит" - это уже другая проблема, предположу, что называется она "отсутствием мотивации".
История и впрямь замечательная. И так здорово, что она дошла до наших дней и нисколечко не потускнела, даже кольцо осталось. А еще здорово быть названной в честь такой удивительной женщины и знать об этом и о том, какую роль она сыграла в вашей семье.
Предвкушаю рассказы о серебрушках. Очень интересно.
Предвкушаю рассказы о серебрушках. Очень интересно. Старинных серебрушек у меня нет, говорю сразу. А вот "история с географией" есть, и я до нее обязательно доберусь))
Надо.
Гела, а вообще у тебя все истории, даже самые житейские очень интересно получаются. ))