Не вечно же закрываться, не вечно же - в обороне...
У меня, похоже, кинофестиваль в моем личном кинотеатре, под девизом "Сны с вами!"
В этот раз жюри моих сновидений остановилось на жанре социальной драмы. Начиналось все с красивых пейзажей с озерами, плавными холмами, шелестящими березками, невысокими сосенками, плывущими туманами и прочей атрибутикой то ли среднерусской, то ли не очень северной природы. Я на этот раз видела происходящее «изнутри», не воспринимала себя отдельно от героини, и переживала все по живому.
Приплыла на каком-то небольшом кораблике, чем-то вроде рейсового «фильянчика» на один из островов на большом озере, на котором располагался госпиталь-санаторий. Вроде бы, онкологический, но это я могла уже додумать наяву; в любом случае, там жили пациенты обоего пола и всех возрастов. Приехала я то ли журналисткой, то ли наблюдательницей – в общем, мне должны были все показать, но моя активная роль не подразумевалась. Запомнились довольно симпатичные, совершенно не больничные корпуса с балкончиками на фоне мягкого заката, парк с дорожками и газонами с очень мягкой, прядями ложащейся под руку травой и небольшим колесом обозрения, лодочной пристанью.
А вот персонал и волонтеры (мне сценаристы отдельно несколько раз подчеркнули, чтобы точно не упустила – во-лон-те-ры) жили в каких-то странных условиях. Маленькие комнатки, загроможденные предметами непонятного назначения, разгороженные пестрыми занавесками, какие-то узкие кушетки для сна – явно это было не постоянное жилье, а место для отдыха между сменами, но у меня создалось ощущение, что там они в основном и проводили время вне дежурств. Девочка-волонтер, маленького роста, анимешно-хрупкая, с сияющими глазами, очень спокойно и уверенно рассказывала мне, как много они тут делают, какую отдачу получают, как это важно – помогать людям и быть нужной. Я чувствовала себя рядом с ней ужасно высокой, неуклюжей и бесполезной, роль наблюдателя становилась оскорбительной для обеих сторон.
Пациентов я, как ни странно, почти не запомнила, хотя во сне их было много. Дети разных возрастов выглядели совершенно здоровыми и довольными, взрослые лица как-то проплывали, не запоминаясь. Кроме одного, хмурого дядьки, похожего на Капитана Бумеранг (актер Джай Кортни ) из недавнего «Отряда самоубийц». Так и не поняла, то ли он просто забрел в мой сон и офигел от происходящего, то ли он изначально там был, и ему все не нравилось – но на меня он посмотрел раздраженно, что-то пробурчал, завернулся плотнее в бежевый плащ и сделал вид, что дремлет на крыльце.
Но чем дальше я ходила по острову, тем тяжелее мне становилось. Сознание, что все эти люди больны, давило так, что, казалось, спина сломается пополам, было трудно дышать. Девушка-волонтер и один из врачей говорили со мной в одной из комнат с пестрыми занавесками, что все понимают, что это большое бремя и труд, и они не настаивают, чтобы я оставалась, а я уже не могла решить, где мне будет тяжелее – тут, или уехать и увезти с собой свою вину и слабость.
В общем, я уехала, чувствуя себя последней скотиной. У кораблика, внезапно, было колесо, как у первых пароходов, и природа была красивая, но проснулась я с бухающим в ушах сердцем, ледяными руками и картой парка, в котором гуляла, в голове. Можно, мне в следующий раз покажут нормальный такой Сайлент-Хилл, или честных зомбаков каких-нибудь, а?
В этот раз жюри моих сновидений остановилось на жанре социальной драмы. Начиналось все с красивых пейзажей с озерами, плавными холмами, шелестящими березками, невысокими сосенками, плывущими туманами и прочей атрибутикой то ли среднерусской, то ли не очень северной природы. Я на этот раз видела происходящее «изнутри», не воспринимала себя отдельно от героини, и переживала все по живому.
Приплыла на каком-то небольшом кораблике, чем-то вроде рейсового «фильянчика» на один из островов на большом озере, на котором располагался госпиталь-санаторий. Вроде бы, онкологический, но это я могла уже додумать наяву; в любом случае, там жили пациенты обоего пола и всех возрастов. Приехала я то ли журналисткой, то ли наблюдательницей – в общем, мне должны были все показать, но моя активная роль не подразумевалась. Запомнились довольно симпатичные, совершенно не больничные корпуса с балкончиками на фоне мягкого заката, парк с дорожками и газонами с очень мягкой, прядями ложащейся под руку травой и небольшим колесом обозрения, лодочной пристанью.
А вот персонал и волонтеры (мне сценаристы отдельно несколько раз подчеркнули, чтобы точно не упустила – во-лон-те-ры) жили в каких-то странных условиях. Маленькие комнатки, загроможденные предметами непонятного назначения, разгороженные пестрыми занавесками, какие-то узкие кушетки для сна – явно это было не постоянное жилье, а место для отдыха между сменами, но у меня создалось ощущение, что там они в основном и проводили время вне дежурств. Девочка-волонтер, маленького роста, анимешно-хрупкая, с сияющими глазами, очень спокойно и уверенно рассказывала мне, как много они тут делают, какую отдачу получают, как это важно – помогать людям и быть нужной. Я чувствовала себя рядом с ней ужасно высокой, неуклюжей и бесполезной, роль наблюдателя становилась оскорбительной для обеих сторон.
Пациентов я, как ни странно, почти не запомнила, хотя во сне их было много. Дети разных возрастов выглядели совершенно здоровыми и довольными, взрослые лица как-то проплывали, не запоминаясь. Кроме одного, хмурого дядьки, похожего на Капитана Бумеранг (актер Джай Кортни ) из недавнего «Отряда самоубийц». Так и не поняла, то ли он просто забрел в мой сон и офигел от происходящего, то ли он изначально там был, и ему все не нравилось – но на меня он посмотрел раздраженно, что-то пробурчал, завернулся плотнее в бежевый плащ и сделал вид, что дремлет на крыльце.
Но чем дальше я ходила по острову, тем тяжелее мне становилось. Сознание, что все эти люди больны, давило так, что, казалось, спина сломается пополам, было трудно дышать. Девушка-волонтер и один из врачей говорили со мной в одной из комнат с пестрыми занавесками, что все понимают, что это большое бремя и труд, и они не настаивают, чтобы я оставалась, а я уже не могла решить, где мне будет тяжелее – тут, или уехать и увезти с собой свою вину и слабость.
В общем, я уехала, чувствуя себя последней скотиной. У кораблика, внезапно, было колесо, как у первых пароходов, и природа была красивая, но проснулась я с бухающим в ушах сердцем, ледяными руками и картой парка, в котором гуляла, в голове. Можно, мне в следующий раз покажут нормальный такой Сайлент-Хилл, или честных зомбаков каких-нибудь, а?
-
-
30.08.2016 в 17:54Тяжеловатое ощущение от таких снов, факт. Сочувствую.
-
-
30.08.2016 в 18:04-
-
30.08.2016 в 18:26-
-
30.08.2016 в 18:48