Не вечно же закрываться, не вечно же - в обороне...
Первый раз я прочитала эту повесть в сборнике "Русская мистическая повесть XIX века" (или как-то в этом роде, в 90-е гг издавалось много малотиражных интересных книг, которых сейчас не найдешь) - и запомнила, единственную из многих. По следам недавнего разговора в аське нашлаа ее в Сети, перечитала... до чего же похоже наше время! Не могу не поделиться вкусными отрывками, а полностью "Выход" здесь: az.lib.ru/s/senkowskij_o_i/text_0110.shtml
Почитайте, оно того стоит)))
(...) Но в аду и сухари не похожи на наши: у нас они печёные, а там -- печатаные. Попивая свой адский кофе, царь чертей, преутончённый гастроном, страстно любил пожирать наши несчастные книги в стихах и прозе: толстые и тонкие различного формата произведения наших земных словесностей; томы логик, психологий и энциклопедий; собрания разысканий, коими ничего не отыскано; историй, в коих ничего не сказано; риторик, которые ничему не выучили, и рассуждений, которые ничего не доказали -- особенно всякие большие поэмы, описательные, повествовательные, нравоучительные, философские, эпические, дидактические, классические, романтические, прозаические и проч., и проч. (....)
(...) И надобно знать, что как скоро Сатана съест какую-нибудь книгу, слава её на земле вдруг исчезает и люди забывают об её существовании. Вот почему столько плодов авторского гения, сначала приобрётших громкую известность, впоследствии внезапно попадают в совершенное забвение: Сатана выкушал их с своим кофе!.. О том нет ни слова ни в одной истории словесности, однако ж это вещь официальная (...)
(...) -- Старые здания, ваша мрачность! -- отвечал проклятый, кланяясь и бесстыдно улыбаясь. -- Старые здания... ежедневно более и более приходят в ветхость. Эта расщелина произошла от последнего землетрясения. Я уже несколько раз имел честь представлять вашей нечистой силе, чтоб было позволено мне сломать весь этот ад и выстроить вам новый, в нынешнем вкусе.
-- Не хочу!.. -- закричал Сатана. -- Не хочу!.. Ты имеешь в предмете обокрасть меня при этом случае, потом выстроить себе где-нибудь адишко из моего материала, под именем твоей племянницы, и жить маленьким сатаною (...)
(...) -- Ах, славно!.. Вот славно!.. Вот прекрасно!.. -- воскликнул Сатана, потирая руки от радости. -- Что же далее?
-- На четвёртый день я примирил их на том условии, что царь будет у них государем, а народ царём...
-- Как?.. Как?..
-- На том условии, ваша мрачность, что царь будет государем, а народ царём.
-- Что это за чепуха?.. Я такого условия не понимаю.
-- И я тоже. И никто его не понимает. Однако люди приняли его с восхищением.
-- Но в нём нет ни капли смысла.
-- Потому-то оно и замысловато.
-- Быть не может!
-- Клянусь проклятейшим хвостом вашей мрачности.
-- Что ж из этого выйдет?
-- Вышла прекрасная штука. Этою сделкой я так запутал дураков людей, что они теперь ходят как опьяневшие, как шальные...
-- Но мне какая от того польза? Лучше бы ты оставил их драться долее.
-- Напротив того, польза очевидна. Подравшись, они перестали бы драться, между тем как на основании этой сделки они будут ссориться ежедневно(...)
(...) -- Мой доклад сочинён на бумаге, -- отвечал нечистый дух журналистики. -- Как вашей мрачности угодно его слушать: романтически или классически?.. То есть снизу вверх или сверху вниз?
-- Слушаю снизу вверх, -- сказал Сатана. -- Я люблю романтизм: там всё темно и страшно и всякое третье слово бывает непременно мрак или мрачный -- это по моей части.
(...)
(...)-- Давно мы с тобой не видались.
-- Увы!...!!!..??..?!..!!!!!!!..! Я страдал...!!!... Я жестоко страдал!!!!..!..!..!..? Мрачная влажность проникла в стены души моей; гробовая сырость её вторгнулась, как измена, в мозг, и моё воображение, вися неподвижно в сём тяжёлом, мокром, холодном тумане болезненности, мерцало только светом слабым, бледным, дрожащим, неровно мелькающим, похожим на ужасную улыбку рока, поразившего остротою свою добычу, -- оно мерцало светом лампады, внесённой рукою гонимого в убийственный воздух ужаса и смрада, заваленной гниющими трупами и хохочущими остовами...
-- Что это значит? -- воскликнул изумлённый Сатана.
-- Это значит??.!!!..?.!!!!!.!.! это значит, что у меня был насморк, -- отвечал Точкостав. (...)
(...) -- Писать дельно?.. -- воскликнул великий чёрт словесности в совершенном остолбенении. -- Писать дельно!.. Но мы, ваша мрачность, умеем только писать романтически или классически.
-- Писать дельно, говорят тебе! -- повторил Сатана с гневом. -- Дельно, то есть здраво, просто, естественно, сильно, без натяжек; ново, без трупов, палачей и шарлатанства; приятно -- без причёсанных a la Titus периодов и одетых в риторический парик оборотов; разнообразно -- без греческой мифологии и без Шекспирова чернокнижия; умно -- без старинных антитез и без нынешнего плутовства в словах и мыслях. Понимаешь ли?.. Я так приказываю: это моя выдумка. (...)
Почитайте, оно того стоит)))
(...) Но в аду и сухари не похожи на наши: у нас они печёные, а там -- печатаные. Попивая свой адский кофе, царь чертей, преутончённый гастроном, страстно любил пожирать наши несчастные книги в стихах и прозе: толстые и тонкие различного формата произведения наших земных словесностей; томы логик, психологий и энциклопедий; собрания разысканий, коими ничего не отыскано; историй, в коих ничего не сказано; риторик, которые ничему не выучили, и рассуждений, которые ничего не доказали -- особенно всякие большие поэмы, описательные, повествовательные, нравоучительные, философские, эпические, дидактические, классические, романтические, прозаические и проч., и проч. (....)
(...) И надобно знать, что как скоро Сатана съест какую-нибудь книгу, слава её на земле вдруг исчезает и люди забывают об её существовании. Вот почему столько плодов авторского гения, сначала приобрётших громкую известность, впоследствии внезапно попадают в совершенное забвение: Сатана выкушал их с своим кофе!.. О том нет ни слова ни в одной истории словесности, однако ж это вещь официальная (...)
(...) -- Старые здания, ваша мрачность! -- отвечал проклятый, кланяясь и бесстыдно улыбаясь. -- Старые здания... ежедневно более и более приходят в ветхость. Эта расщелина произошла от последнего землетрясения. Я уже несколько раз имел честь представлять вашей нечистой силе, чтоб было позволено мне сломать весь этот ад и выстроить вам новый, в нынешнем вкусе.
-- Не хочу!.. -- закричал Сатана. -- Не хочу!.. Ты имеешь в предмете обокрасть меня при этом случае, потом выстроить себе где-нибудь адишко из моего материала, под именем твоей племянницы, и жить маленьким сатаною (...)
(...) -- Ах, славно!.. Вот славно!.. Вот прекрасно!.. -- воскликнул Сатана, потирая руки от радости. -- Что же далее?
-- На четвёртый день я примирил их на том условии, что царь будет у них государем, а народ царём...
-- Как?.. Как?..
-- На том условии, ваша мрачность, что царь будет государем, а народ царём.
-- Что это за чепуха?.. Я такого условия не понимаю.
-- И я тоже. И никто его не понимает. Однако люди приняли его с восхищением.
-- Но в нём нет ни капли смысла.
-- Потому-то оно и замысловато.
-- Быть не может!
-- Клянусь проклятейшим хвостом вашей мрачности.
-- Что ж из этого выйдет?
-- Вышла прекрасная штука. Этою сделкой я так запутал дураков людей, что они теперь ходят как опьяневшие, как шальные...
-- Но мне какая от того польза? Лучше бы ты оставил их драться долее.
-- Напротив того, польза очевидна. Подравшись, они перестали бы драться, между тем как на основании этой сделки они будут ссориться ежедневно(...)
(...) -- Мой доклад сочинён на бумаге, -- отвечал нечистый дух журналистики. -- Как вашей мрачности угодно его слушать: романтически или классически?.. То есть снизу вверх или сверху вниз?
-- Слушаю снизу вверх, -- сказал Сатана. -- Я люблю романтизм: там всё темно и страшно и всякое третье слово бывает непременно мрак или мрачный -- это по моей части.
(...)
(...)-- Давно мы с тобой не видались.
-- Увы!...!!!..??..?!..!!!!!!!..! Я страдал...!!!... Я жестоко страдал!!!!..!..!..!..? Мрачная влажность проникла в стены души моей; гробовая сырость её вторгнулась, как измена, в мозг, и моё воображение, вися неподвижно в сём тяжёлом, мокром, холодном тумане болезненности, мерцало только светом слабым, бледным, дрожащим, неровно мелькающим, похожим на ужасную улыбку рока, поразившего остротою свою добычу, -- оно мерцало светом лампады, внесённой рукою гонимого в убийственный воздух ужаса и смрада, заваленной гниющими трупами и хохочущими остовами...
-- Что это значит? -- воскликнул изумлённый Сатана.
-- Это значит??.!!!..?.!!!!!.!.! это значит, что у меня был насморк, -- отвечал Точкостав. (...)
(...) -- Писать дельно?.. -- воскликнул великий чёрт словесности в совершенном остолбенении. -- Писать дельно!.. Но мы, ваша мрачность, умеем только писать романтически или классически.
-- Писать дельно, говорят тебе! -- повторил Сатана с гневом. -- Дельно, то есть здраво, просто, естественно, сильно, без натяжек; ново, без трупов, палачей и шарлатанства; приятно -- без причёсанных a la Titus периодов и одетых в риторический парик оборотов; разнообразно -- без греческой мифологии и без Шекспирова чернокнижия; умно -- без старинных антитез и без нынешнего плутовства в словах и мыслях. Понимаешь ли?.. Я так приказываю: это моя выдумка. (...)